Вива Буонапарте!

Ко­гда я бы­вал в Смо­лен­ске у ма­мы, мно­го вре­ме­ни про­во­дил на кре­пост­ных сте­нах смо­лен­ско­го крем­ля.

Что я там де­лал? Чи­тал, со­чи­нял сти­хи, смот­рел вдаль, раз­гля­ды­вал об­ла­ка, раз­мыш­лял о жиз­ни...

Ме­ста эти - са­мые ге­ро­и­че­ские... Ба­сти­он Ше­и­на... По­би­тые фран­цуз­ски­ми яд­ра­ми мощ­ные и ве­ли­че­ствен­ные кры­тые баш­ни... Про­ло­мы в тол­стых кир­пич­ных сте­нах с тре­мя бо­е­вы­ми яру­са­ми...

Од­на­жды ве­че­ром, ко­гда за­кат­ное солн­це кра­си­ло в ро­зо­вый те­ку­щие на за­пад во­ды Дне­пра, я гу­лял взгля­дом по ле­си­стым хол­мам на се­ве­ре и вдруг ве­чер­ний воз­дух, сгу­стив­ший­ся в дрож­жа­щее тёп­лое ма­ре­во, разо­рвал прон­зи­тель­ный гром­кий и тор­же­ствен­ный крик:

- Ви­ва Бу­о­на­пар­те! Ви­ва Бу­о­на­пар­те!*

Крик мгно­вен­но ки­нул ме­ня на 200 лет на­зад в про­шлое. Я ощу­тил се­бя за­щит­ни­ком кре­по­сти, те­ло на­пряг­лось, в нозд­ри во­рвал­ся за­пах ды­ма... Под­няв­шись с ме­ста я вы­гля­нул меж­ду кир­пич­ных зуб­цов.

Вни­зу, на гра­ни­це ку­стов и лы­со­го скло­на, под­ни­ма­ю­ще­го­ся к под­но­жию баш­ни, я уви­дел три муж­ских фигу­ры. Один из них был в фор­ме офи­це­ра фран­цуз­ской ар­мии. Он от­да­вал при­ка­зы. Двое дру­гих ки­да­ли в ко­стёр, ко­то­рый они успе­ли раз­ве­сти, вет­ки, да­вав­шие силь­ный бе­лый дым, ко­то­рый нес­ло в мою сто­ро­ну.

Не на шут­ку за­ин­те­ре­со­вав­шись про­ис­хо­дя­щим, я спу­стил­ся к ним.

- Ты! От­прав­ляй­ся в на­се­лен­ный пункт, сту­чись в до­ма к мест­но­му на­се­ле­нию. Нам нуж­но где-то оста­но­вить­ся на ноч­лег.

- Ты, най­ди су­хие дро­ва, эти слиш­ком ды­мят, и по­ставь чай, нам нуж­но от­дох­нуть - ор­га­ни­зу­ем би­ву­ак.

Сол­да­ты нехо­тя, как и по­ла­га­ет­ся слу­жи­вым, от­пра­ви­лись вы­пол­нять за­да­ния, а я раз­го­во­рил­ся с офи­це­ром. Он до­стал ки­сет, на­бил та­ба­ком и рас­ку­рил неболь­шую тру­боч­ку. По­не­мно­гу про­ри­со­ва­лась ин­те­рес­ная кар­ти­на.

Сей­час уже не при­пом­ню, как зва­ли то­го пар­ня. Ро­дил­ся и всю со­зна­тель­ную жизнь про­жил в неболь­шом го­род­ке. По­сле шко­лы устро­ил­ся на мест­ный за­вод. По ве­че­рам, воз­вра­ща­ясь с ра­бо­ты, пил пи­во и не по­ни­мал, - как он вы­ра­зил­ся, - кто он и за­чем он во­об­ще жи­вёт и коп­тит это небо.

Од­на­жды ему в ру­ки по­па­лась книж­ка... о войне 1812 го­да. Стал от ску­ки ли­стать её и неожи­дан­но вни­ма­ние с увле­че­ни­ем ста­ло сле­дить за опи­са­ни­я­ми бит­вы, а его ду­ша - со­чув­ство­вать на­пи­сан­но­му.

И вдруг, ска­зал он, я по­нял, что я - фран­цуз­ский офи­цер та­кой-то - он на­звал имя, фа­ми­лию и но­мер пе­хот­но­го ба­та­льо­на. И то, что опи­сы­ва­ет­ся в кни­ге, я пом­нил, так как сам был ко­гда-то участ­ни­ком этих со­бы­тий. Я впер­вые то­гда по­чув­ство­вал се­бя жи­вым!

Он стал ис­кать ин­фор­ма­цию и ока­за­лось, что дей­стви­тель­но, су­ще­ство­вал и этот полк ли­ней­ной фран­цуз­ской пе­хо­ты и этот пе­хот­ный кор­пус и да­же в спис­ках на­шел­ся офи­цер с та­ки­ми име­нем и фа­ми­ли­ей.

Па­рень сшил се­бе кам­зол с крас­ны­ми ман­же­та­ми и кла­па­на­ми по ри­сун­кам в кни­гах, за­ка­зал сле­са­рям на за­во­де саб­лю с глу­бо­ким эфе­сом и офи­цер­ский кор­тик.

Те­перь ве­че­ром, вер­нув­шись с ра­бо­ты, он об­ла­чал­ся в фор­му, вы­ни­мал из но­жен саб­лю и... ста­но­вил­ся са­мим со­бой. Об­ре­тал се­бя. Но как мож­но быть со­бой офи­це­ру фран­цуз­ской ар­мии На­по­лео­на в кон­це ХХ ве­ка в про­вин­ци­аль­ном ра­бо­чем по­сёл­ке?

Од­на­жды по теле­ви­зо­ру по­ка­зы­ва­ли ре­кон­струк­цию Бо­ро­дин­ско­го сра­же­ния. И па­рень этот уви­дел де­сят­ки сво­их од­но­пол­чан-фран­цу­зов, иду­щих в шты­ко­вую ата­ку. Узнав, что ре­кон­струк­ции эти про­хо­дят в на­ча­ле сен­тяб­ря еже­год­но, он взял на за­во­де от­пуск за свой счет, одел фор­му и на пе­ре­клад­ных до­брал­ся до ме­ста.

Те­перь он жи­вёт от ре­кон­струк­ции к ре­кон­струк­ции. До­го­во­рил­ся на ра­бо­те, что от­пуск ему бу­дут да­вать каж­дый год с се­ре­ди­ны ав­гу­ста до се­ре­ди­ны сен­тяб­ря. А ре­бя­та эти с ним - его зна­ко­мые с за­во­да. Их уда­лось увлечь те­мой... толь­ко вся раз­ни­ца в том, что для них это иг­ра, а для него - жизнь!

-----------------------------------------
*Да здрав­ству­ет Бо­на­парт!