Уроки Макаренко

Совре­мен­ные де­ти слож­ны - это бес­спор­но. В по­ис­ках про­ра­бо­тан­ных ре­ше­ний я, бу­дучи в от­пус­ке, об­ра­тил­ся к удач­но, пе­ред са­мым отъ­ез­дом, под­вер­нув­шей­ся под ру­ку кни­ге "Пе­да­го­ги­че­ская по­э­ма" Ма­ка­рен­ко, счи­та­ю­ще­го­ся гу­ру в об­ла­сти вос­пи­та­ния труд­ных под­рост­ков.

Ход мыс­лей мо­их был при­мер­но та­ков: "По­нять под­ход, при­ме­нить на прак­ти­ке, тем бо­лее, что с мо­и­ми долж­но быть по­лег­че - они ж не дет­до­мов­ские, хоть и вред­ные!"

В тол­стен­ной кни­ге, сра­зу же вну­ша­ю­щей ува­же­ние уже од­ни­ми сво­и­ми 200 стра­ни­ца­ми, пер­вые гла­вы от­ве­де­ны рас­ска­зу о том, как за­вез­ли бес­при­зор­ни­ков и как мир­ны­ми че­ло­ве­че­ски­ми сред­ства­ми Ма­ка­рен­ко и его еди­но­мыш­лен­ни­ки несколь­ко ме­ся­цев! пы­та­лись нор­маль­ны­ми спо­со­ба­ми об­ра­тить­ся к со­ве­сти, серд­цу и ра­зу­му сво­их под­опеч­ных.

Те же ве­ли се­бя вы­зы­ва­ю­ще, ха­ос и непо­ви­но­ве­ние на­рас­та­ли... В ито­ге, ста­ло про­цве­тать во­ров­ство, бес­пре­дел, со­труд­ни­ки са­ми уби­ра­ли снег на тер­ри­то­рии, по­ка под­опеч­ные хо­ди­ли на раз­бой и по ре­сто­ра­нам... В-об­щем, ес­ли ис­клю­чить ре­сто­ра­ны раз­бой и во­ров­ство из кар­ма­нов, всё бы­ло пря­мо как у нас с на­ши­ми детьми.

В пред­вку­ше­нии пе­да­го­ги­че­ско­го чу­да я жад­но гло­тал стра­ни­цу за стра­ни­цей, как ман­ны с неба, ожи­дая пе­ре­ло­ма в от­но­ше­ни­ях меж­ду вос­пи­та­те­ля­ми и вос­пи­ту­е­мы­ми. И он на­сту­пил. Я ожи­дал че­го угод­но, но толь­ко не это­го. Су­ди­те са­ми:

"И вот свер­ши­лось: я не удер­жал­ся на пе­да­го­ги­че­ском ка­на­те. В од­но зим­нее утро я пред­ло­жил За­до­ро­ву пой­ти на­ру­бить дров для кух­ни. Услы­шал обыч­ный за­дор­но-ве­се­лый от­вет:

— Иди сам на­ру­би, мно­го вас тут!

Впер­вые ко мне об­ра­ти­лись на «ты».

В со­сто­я­нии гне­ва и оби­ды, до­ве­ден­ный до от­ча­я­ния и остер­ве­не­ния все­ми пред­ше­ству­ю­щи­ми ме­ся­ца­ми, я раз­мах­нул­ся и уда­рил За­до­ро­ва по ще­ке. Уда­рил силь­но, он не удер­жал­ся на но­гах и по­ва­лил­ся на печ­ку. Я уда­рил вто­рой раз, схва­тил его за ши­во­рот, при­под­нял и уда­рил тре­тий раз.

Я вдруг уви­дел, что он страш­но ис­пу­гал­ся. Блед­ный, с тря­су­щим­ми­ся ру­ка­ми, он по­спе­шил на­деть фу­раж­ку, по­том снял ее и сно­ва на­дел. Я, ве­ро­ят­но, еще бил бы его, но он ти­хо и со сто­ном про­шеп­тал:

— Про­сти­те, Ан­тон Се­ме­но­вич…

Мой гнев был на­столь­ко дик и неуме­рен, что я чув­ство­вал: ска­жи кто-ни­будь сло­во про­тив ме­ня — я бро­шусь на всех, бу­ду стре­мить­ся к убий­ству, к уни­что­же­нию этой сво­ры бан­ди­тов. У ме­ня в ру­ках очу­ти­лась же­лез­ная ко­чер­га. Все пять вос­пи­тан­ни­ков мол­ча сто­я­ли у сво­их кро­ва­тей, Бу­рун что-то спе­шил по­пра­вить в ко­стю­ме.

Я обер­нул­ся к ним и по­сту­чал ко­чер­гой по спин­ке кро­ва­ти:

— Или всем немед­лен­но от­прав­лять­ся в лес, на ра­бо­ту, или уби­рать­ся из ко­ло­нии к чер­то­вой ма­те­ри!

И вы­шел из спаль­ни.

Прой­дя к са­раю, в ко­то­ром на­хо­ди­лись на­ши ин­стру­мен­ты, я взял то­пор и хму­ро по­смат­ри­вал, как вос­пи­тан­ни­ки раз­би­ра­ли то­по­ры и пи­лы. У ме­ня мельк­ну­ла мысль, что луч­ше в этот день не ру­бить лес — не да­вать вос­пи­тан­ни­кам то­по­ров в ру­ки, но бы­ло уже позд­но: они по­лу­чи­ли все, что им по­ла­га­лось. все рав­но. Я был го­тов на все, я ре­шил, что да­ром свою жизнь не от­дам. У ме­ня в кар­мане был еще и ре­воль­вер.

Мы по­шли в лес. Ка­ли­на Ива­но­вич до­гнал ме­ня и в страш­ном вол­не­нии за­шеп­тал:

— Что та­кое? Ска­жи­те на ми­лость, че­го это они та­кие доб­рые?

Я рас­се­я­но гля­нул в го­лу­бые очи Па­на и ска­зал:

— Сквер­но, брат, де­ло… Пер­вый раз в жиз­ни уда­рил че­ло­ве­ка"...

На этом ме­сте я за­крыл кни­гу и от­ло­жил её в сто­ро­ну. За­ду­мал­ся. Ээх, Ма­ка­рен­ко, Ма­ка­рен­ко... Неуже­ли дру­го­го пу­ти не су­ще­ству­ет? Раз­ве толь­ко вы­пу­стив на­ру­жу де­мо­на яро­сти и гне­ва, си­лой это­го злоб­но­го ду­ха мож­но при­ве­сти несо­зна­тель­ных лю­дей в чув­ство и за­ста­вить ува­жать пра­ви­ла и сле­до­вать дис­ци­плине?

Так я ни­че­му и не на­учил­ся. И по сей день ду­маю: ра­но я оста­но­вил­ся чи­тать эту кни­гу или всё-та­ки во­вре­мя?