Существенная глушь

В глу­хих псков­ских ле­сах, ес­ли про­ехать ки­ло­мет­ров пять­де­сят по раз­би­той и за­ли­той гря­зью пет­ля­ю­щей грун­тов­ке на се­вер от Крас­ных Струг, мож­но по­пасть в де­рев­ню Ло­си­цы.

Ко­гда слы­шишь о глу­хой псков­ской де­ревне, пер­вое, что при­хо­дит в го­ло­ву - спи­ва­ю­щи­е­ся и вы­ми­ра­ю­щие мар­ги­на­лы. Од­на­ко Ло­си­цы - это со­всем дру­гая ис­то­рия. Здесь при­чуд­ли­во сли­ва­ют­ся во­еди­но несколь­ко по­то­ков. Ска­жу об этом в двух сло­вах.

Ис­то­ри­че­ский пласт: здесь на­хо­дит­ся под­лин­ная усадь­ба пуш­кин­ских вре­мен. Вы­стро­ен­ная на бе­ре­гу ре­ки Плюс­са в на­ча­ле XIX ве­ка, усадь­ба Лог так и сто­ит на сво­ем ме­сте и ни ра­зу не бы­ла ре­кон­стру­и­ро­ва­на. Ана­ло­гов ей в Рос­сии нет.

В 20 ве­ке судь­ба этой усадь­бы тес­но пе­ре­пле­лась с судь­ба­ми трех за­ме­ча­тель­ных жен­щин, неко­гда жив­ших в этих ме­стах.

Здесь всё на­сто­я­щее и под­лин­ное - ме­бель тех вре­мен, обои, вит­раж из ве­не­ци­ан­ско­го стек­ла, люст­ры, де­ре­вян­ные по­лы, сде­лан­ные то­по­ром, пе­чи, ков­ры, кни­ги.

Нет воз­мож­но­сти опи­сы­вать все пе­ри­пе­тии су­деб усадь­бы и её оби­та­те­лей, ис­то­рии здесь столь­ко, что хва­тит не на од­ну кни­гу.

Вто­рой боль­шой пласт от­кры­ва­ет­ся в рас­ска­зе Ти­хо­на Шев­ку­но­ва «При­ход­ской дом в Ло­си­цах и его оби­та­те­ли» из пра­во­слав­но­го бест­сел­ле­ра «Несвя­тые свя­тые».

Ло­си­цы и храм Мит­ро­фа­на Во­ро­неж­ско­го, сто­я­щий тут с XVIII ве­ка, свя­за­ны с мно­ги­ми хо­ро­шо из­вест­ны­ми ду­хов­ны­ми ли­ца­ми. Че­го сто­ит од­на толь­ко жизнь и тра­ги­че­ская судь­ба иеро­мо­на­ха Ра­фа­и­ла (Ого­род­ни­ко­ва),

Тре­тий пласт на­сы­щен­ной жиз­ни Ло­сиц - это оби­тель ми­ло­сер­дия ма­туш­ки Ве­ни­а­ми­ны - об­щи­на, где вос­пи­ты­ва­ют­ся де­ти из небла­го­по­луч­ных се­мей. Свой устав они на­пи­са­ли, под­ра­жая уста­ву Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли ми­ло­сер­дия. Труд, мо­лит­ва, сно­ва труд, учё­ба, лет­ние сбо­ры, пе­шие и ве­ло­си­пед­ные мно­го­ки­ло­мет­ро­вые крест­ные хо­ды, сов­мест­ный от­дых. Ди­ву да­ёшь­ся, от­ку­да они толь­ко чер­па­ют си­лы!

Чет­вёр­тый пласт - мо­на­ше­ская об­щи­на под ру­ко­вод­ством иеро­мо­на­ха Ве­ни­а­ми­на. Она по­не­мно­гу рас­тёт и бла­го­устра­и­ва­ет­ся. С ней нас свя­зы­ва­ет ду­хов­ная друж­ба. Сре­ди мо­на­хинь есть быв­шие при­хо­жане на­ше­го хра­ма в Сер­ги­е­во.

Пя­тый пласт - да­ун­шиф­тинг. Лю­ди ме­ня­ют пу­стую су­е­ту го­ро­дов на со­дер­жа­тель­ную жизнь вда­ли от ме­га­по­ли­сов. Жизнь с на­сто­я­щим тру­дом, на­сто­я­щи­ми глу­бо­ки­ми че­ло­ве­че­ски­ми вза­и­мо­от­но­ше­ни­я­ми. Еда здесь то­же на­сто­я­щая: мо­ло­ко и тво­рог - паль­чи­ки об­ли­жешь. И, ни­ка­ко­го не то, что ин­тер­не­та - пол­ное от­сут­ствие лю­бой со­то­вой свя­зи.

Вот где по­бы­ва­ли мы в эти вы­ход­ные с за­хо­дом на по­не­дель­ник. Тем бо­лее что тре­тье­го чис­ла - да­та на­ше­го с су­пру­гой вен­ча­ния. По­лу­чи­лось неболь­шое празд­нич­ное пу­те­ше­ствие!